Краснодар, 8 августа – Юг Times, Александр Геннадьев. 

Визит Камы Гинкаса на Кубань носил частный характер и был довольно-таки краткосрочным. Всемирно прославленный режиссер прибыл в Туапсе на премьеру спектакля «Сказка о Рыбаке, его Жене и Золотой рыбке» своего ученика Владимира Жукова.

Безусловно, приезд такой личности – это дело первых лиц края, и надо отдать должное туапсинской городской администрации: они сделали все, чтобы почтенный гость чувствовал себя в наших краях желанным гостем, чтобы ему было комфортно. Гинкасу понравился сам город, он оценил и театр, «ухоженный и не брошенный». И здесь необходимо сказать еще об одном человеке, благодаря энергии и желанию которого этот приезд стал возможен. Еще нет и полугода, как Елена Журавлева возглавила Туапсинский театр юного зрителя, и за эти три с небольшим месяца в ТЮЗе все пришло в движение. Именно она стала инициатором приглашения ученика Гинкаса на постановку, который всего за месяц поставил очень любопытный, возможно, даже в чем-то спорный спектакль. Ведь за основу были взяты два автора – Александр Сергеевич Пушкин и братья Гримм. А учитывая, что труппа театра малочисленная, то и пришлось работать с тем материалом, который был.

Что касается сказки, перед нами предстал этакий лубок, но в самом хорошем смысле слова. Мы увидели остроумное зрелище, где Рыбка не просто выполняла функцию волшебной палочки, а явилась, словно счастливый случай, фортуна, отчасти готовая помочь, и при этом причудливая и с лукавинкой. Ильгулина Мурзагалина, только что вошедшая в труппу театра, – сама по себе хрупкая, трогательная и манкая. После спектакля я слышал и критику в ее адрес, с которой не совсем согласен, так как для меня это тот тип актрисы, которая расцветет и уже сейчас излучает теплый свет. Ильгуль – актриса романтического плана и в то же время, как мы увидели по «Золотой рыбке», способна на тонкий гротеск. Она, безусловно, замечательное приобретение для театра. Елена Журавлева прекрасно знает актерскую природу, и ей интересны личности нестандартные, с определенны внутренним нервом.

Для меня новый спектакль даже не о старухе, которая совсем не злая, а просто вздорная, капризная, как многие женщины, желающие внимания, любви и почитания. Антонина Тимошина и вывела свою героиню именно такой. Деда своего она любит, но всегда же хочется большего. Старик в исполнении Павла Захарченко невероятно мил и безобиден, он обожает эту непутевую бабу и в конце, когда они оказываются у разбитого корыта, неимоверно счастлив, что вновь обрел покой и жену, какой она и была все эти 33 года.

Спектакль Владимира Жукова – его дебютная работа как режиссера, и, в принципе, если сейчас не все получилось, то в любом случае виден режиссерский потенциал и понятен весь замысел этого комичного, очень нравоучительного, поучительного действа. Режиссер умело соединил в своей «Рыбке» и идущий ввысь и вширь колокольный звон с нарастающим молитвенным голосом, что придает действию масштабность и эффект надвигающейся грозы. А стилизация под палехские узоры, работающие теларии (треугольные трехгранные призмы), поворачивающиеся к нам то морем, то палатами, придают красочность и динамику происходящему.

Художник Данил Травин, исходя из скромных возможностей театра, и придумал сей образ, очень лаконичный, экономный и точный. В спектакле много ироничного и даже горького, но, несмотря на эти краски, он добрый и светлый. Естественно, в работе видна гинковская школа, умение сочинять спектакль, отрываться от текста и уходить ввысь. Возможно, пока это все робко и не так явственно, но тот, кто знает театр Камы Гинкаса, конечно же, все увидел и почувствовал. Именно это меня и привлекает в работах худрука Елены Журавлевой, ее способность сочинять и парить. И такой театр она и хочет построить в Туапсе, который бы задевал за живое, радовал и рождал чувства прекрасного и любви.

А гениальный Кама Гинкас благословил работу своего ученика и Елену Журавлеву в добрый путь. Я намеренно не говорю о Елене как об ученице Гинкаса, она стесняется заносить себя в этот привилегированный сонм, хотя сам Кама Миронович при мне не раз называл ее своей ученицей.

С Гинкасом

Целый день я находился рядом с нашим именитым гостем и даже взял у него небольшое интервью.

– Кама Миронович, ваше впечатление от спектакля?

– Я шел на него с некоторым беспокойством, понимая те обстоятельства, с которыми он делался, понимая, что Владимир первый раз делает спектакль не в учебном порядке, не со своими студентами, а в чужом городе, с чужими людьми. Да еще и театр довольно особый, вы это лучше меня знаете, но я доволен тем, что увидел, и даже получил удовольствие, что бывает редко, так как чужие работы смотрю с трудом, а свои совсем не могу. Ряд артистов поймали жанр и непростой способ существования, они все удачно живут в этом игровом качестве. И текстуально, и пластически, и сюжетно, и взаимоотношеннически. И если часто у Пушкина и у братьев Гримм бывают повествования про сварливую старуху и несчастного старика, то здесь мы увидели счастливое, любовное семейство. Надо сказать, что актеры играют группой, а не каждый свое, как нередко можно наблюдать. Я смотрел спектакль дважды подряд и видел, как он все больше и больше оживает. Радостно, что дети не шумят, а смеются там, где смешно, и напротив. И родители тоже смеются отдельно, так как в сказке есть места, понятные лишь взрослым.

– Вы приехали по приглашению художественного руководителя театра Елены Журавлевой, которая у вас пусть не очень долго, но училась. В крае к Елене как режиссеру довольно-таки неоднозначное отношение, хотя для меня именно она – последователь вашей школы, которую исповедует от и до.

– Елена потрясающе энергична, целеустремлена, я даже думаю, что ей это иногда мешает, потому что некоторые партнеры не готовы к подобному напору, ее требовательности. Но она такая, и хочется верить, что постепенно добьется, что театрик из курортного превратится в настоящий театр. Ведь очень трудно всерьез делать театр в месте, располагающем к отдыху. Вообще, Елена – человек, хорошо чувствующий разные жанры, ее способ мышления достаточно парадоксальный, и этим она мне близка.

– Если говорить дальше о парадоксальности, вы любите работать с нетеатральным пространством. Что оно вам дает?

– Эдуард Кочергин, есть такой театральный художник в Питере, с которым я много работал, говорит, когда человек занимается искусством, он должен найти пятый угол, то есть найти то, что мешает, то, чего не может быть, то, что невозможно, то, что трудно. Мои студенты знают мой девиз: препятствие – наше спасение. В мире, в космосе, в мироздании все есть преодоление препятствий. Даже взаимоотношения мужчины и женщины (я не говорю сейчас о лирике) – то же самое преодоление... А нетеатральное пространство обязательно ставит трудности, и это рождает всякие неожиданные ходы, чем, наверное, и интересно искусство.

– Двух ваших любимых авторов – Достоевского и Чехова, опять же, можно отнести к тем мирам, где постоянно открываешь и открываешь новое.

– Они очень разные, даже противоположные. Федор Михайлович Достоевский – это истовое, иступленное стучание в небеса. И притом полная вера, что там есть что-то, но оно почему-то не отзывается или отзывается не тогда, когда нужно. А Антон Павлович Чехов категорически не верит в наличие чего-то за потолком, он подобен патологоанатому, который, абсолютно не вкладывая себя, изучает, не боясь ни запаха, ни вида. Он хочет знать болезнь, хочет найти сердцевину человеческих болезней и понять, почему он живет так, а не иначе. И не путайте его с врачом, врач лечит, а Чехов постигает болезнь.

– Чего вы добиваетесь от своих учеников, что вы от них хотите получить?

– Чтобы они поняли, что театр – это живое, самое взаимообразное взаимодействие.

– Что вы не прощаете ученикам?

– Я им все прощаю.

https://yugtimes.com/news/50265/